Inside my heart is breaking, my make-up may be flaking. But my smile still stays on.
Этот нежный белоэтический ужас. Ужас гипнотизирующий, ужас обезоруживающий
Низводящий меня от образца человека и гражданина до дурацкого шерстяного клубка
В глотке просыпается шрёдер, и обычное моё многословие превращается в ворох нелепых обрезков
Глаза устремляются в некий разостлавшийся далеко впереди сверкающий космос, руки плачут по лопате —
То ли себе могилу начать копать прямо на месте, то ли зарубить источник ужаса, пока не поздно
Потому что когда становится поздно, это пиздец
Стеклопакет безразличия к чужой оценке твоих действий добровольно-принудительно уходит на пенсию
Под каждым шагом прорастает сад из ножей и змей злопаствующих, что пячат всех, пыщат ядом, вздрыжни страхе
Не был ли я груб, не был ли я холоден, не был ли я беспардонен, не был ли я зануден, не был ли я навязчив
Не был ли я не был ли я не был ли я о господи зачем я это сделал
Каждое действие каждое слово как скумбрия на разделочной доске блядь пиздец
Сидишь потом ночью тёмной, куришь, прохлопываешь карманы на предмет ключей зажигания от самоконтроля
А в карманах только номер телефона для завтрашнего собеседования, тридцать три рубля, янтарный брелок с рогатым жуком и желание подоткнуть одеялко, захуячить пиццу четыре сыра и принести поутру кофе в гроб
Где ключи? Куда проеблись? Когда? Может, спиздил кто? Нихуя не понятно
И это тоже такая, право, жалкая печальная хрень
Тяжело это — о чувствах словами. Признаваться в хорошем я предпочитаю методом дом труба шатал
Всё ведь сразу понятно. Какой идиот станет для пустого места дом труба шатать или тайгу сибирскую пылесосить
Только, пожалуйста, не надо испытывать благодарности, приязни, интереса или чего там ещё с большими глазами
Не надо повергать меня в тот самый ужас. Будьте хладнокровны, безразличны и принимайте как должное
Пришлите письмо с заказом на мой адрес
Будет сделано
Низводящий меня от образца человека и гражданина до дурацкого шерстяного клубка
В глотке просыпается шрёдер, и обычное моё многословие превращается в ворох нелепых обрезков
Глаза устремляются в некий разостлавшийся далеко впереди сверкающий космос, руки плачут по лопате —
То ли себе могилу начать копать прямо на месте, то ли зарубить источник ужаса, пока не поздно
Потому что когда становится поздно, это пиздец
Стеклопакет безразличия к чужой оценке твоих действий добровольно-принудительно уходит на пенсию
Под каждым шагом прорастает сад из ножей и змей злопаствующих, что пячат всех, пыщат ядом, вздрыжни страхе
Не был ли я груб, не был ли я холоден, не был ли я беспардонен, не был ли я зануден, не был ли я навязчив
Не был ли я не был ли я не был ли я о господи зачем я это сделал
Каждое действие каждое слово как скумбрия на разделочной доске блядь пиздец
Сидишь потом ночью тёмной, куришь, прохлопываешь карманы на предмет ключей зажигания от самоконтроля
А в карманах только номер телефона для завтрашнего собеседования, тридцать три рубля, янтарный брелок с рогатым жуком и желание подоткнуть одеялко, захуячить пиццу четыре сыра и принести поутру кофе в гроб
Где ключи? Куда проеблись? Когда? Может, спиздил кто? Нихуя не понятно
И это тоже такая, право, жалкая печальная хрень
Тяжело это — о чувствах словами. Признаваться в хорошем я предпочитаю методом дом труба шатал
Всё ведь сразу понятно. Какой идиот станет для пустого места дом труба шатать или тайгу сибирскую пылесосить
Только, пожалуйста, не надо испытывать благодарности, приязни, интереса или чего там ещё с большими глазами
Не надо повергать меня в тот самый ужас. Будьте хладнокровны, безразличны и принимайте как должное
Пришлите письмо с заказом на мой адрес
Будет сделано
-
-
13.09.2016 в 15:18попячся ужас
Сумбурно, субъективно, но очень понятно.