Жила-была волшебница. Она очень любила материться и курить трубку. "Глинтвейн, бля, и быстро," - цедила она сквозь зубы и какое-то неведомое матросское пойло материализовывалось у нее на столе.
- Ну, сивуха так сивуха, - вздыхала волшебница и забивала в трубку крепкий табак. Табак, кстати, тоже был крепким не потому что волшебница его любила, а потому что если добавить в заклинание табака слово "ебтвоюмать", то вместо ванильного табака появлялся черный, а вместо вишневого - конопля.
Коноплю волшебница не курила. От конопли она сочиняла лиричные стихи, от которых на окнах росли такие розовые розы, что наутро волшебнице приходилось их выпалывать, задумчиво поблевывая. Поэтому наркотики были не для нашей волшебницы. Она предпочитала табак и алкоголь. Но с каждым днем табак стновился крепче, а алкоголь - хуже.
Вместо глинтвейна - сивуха, вместо шампанского - балтика тройка, а при попытке прочесть заклинание коньяка волшебница сбивалась и материлась так, что на столе появлялась водка "Березка", причем безбожно разбодяженная.
Однажды волшебница сидела дома и думала о том, что сегодня ей хочется текилки и виноградику к ней.
- Ебтыть, хочу текилы. И блядского виноградику, - начала заклинание она. - И не прохуярь, мать твою, эфирная субстанция. Текилки, бля, слышишь? Не хуйни какой"
На стол шмякнулась бутыль портвейна три семерочки и полусгнившая мандаринка.
- Заебиииись, - протянула волшебница.
- Ты просто очень грубо обращаешься с эфиром, - послышался голос со стороны дверей. - Вот и выходит всякая ерунда.
В дверях стоял волшебник. Он был молодой и с внимательным взглядом.
"И одет хорошо," - отметила волшебница.
- Заходи, - махнула она рукой. - Портвишка будешь?
- Текила-бум и виноград "Изабелла", пожалуйста, наша дорогая эфирная субстанция, - произнес волшебник, убирая портвейн и брезгливо выбрасывая мандаринку. На столе материализовались два бокала с коктейлем и кокетливая чашечка винограда.
- Нехуево, - присвистнула волшебница.
- Неплохо, - поправил ее волшебник.
Через месяц у волшебницы уже почти начали получаться ее любимые заклинания. Впервые за последние пять лет она снова курила трубку со своим любимым ванильным табаком и пила шампанское, мартини и глинтвейн. Ее одежды стали из замызганно-мешковатых более элегантными и аккуратными, а взлохмаченные кудри сменились стильной короткой прической.
Только вот с волшебником творилось что-то неладное. Он то замолкал, задумавшись, то вставал и уходил куда-то на час-два. Сколько ни пыталась волшебница выяснить, в чем дело - ответа не добилась. Ласки, истерики, демонстративное молчание - ничего не помогало.
"Он разлюбил меня," - вздрагивала волшебница каждый раз, когда что-то происходило.
- Глупая, - обижался он и обнимал ее.
Однажды волшебница проснулась и не увидела рядом своего волшебника. Она смертельно испугалась.
- Он больше не вернется, - всхлипнула она и заплакала. Впервые за последние пять лет.
Он не вернулся. Он действительно разлюбил ее, а возможно что она просто стала ему неинтересна. Волшебника она больше не видела. Со временем волшебница стала забывать вкус глинтвейна и ванильного табака, и на ее столе чаще стали появляться портвейн и сивуха.
Все вернулось на круги своя. Все стало как прежде. Правда, волшебница больше не умела верить.