Inside my heart is breaking, my make-up may be flaking. But my smile still stays on.
Я оставляю вопрос открытым,
и дверь болтается на последней петле,
уцелевшая чудом. мой мир- разорившийся бар, крушение потерпевшее судно.
Раз семь на нём тебя вздёргивало на рею- не меньше.
Я сам себе суд, сам себе грешник, и я оправдан, и я сожалею.
И мне не хватает ни выправки, ни осанки, не то, что слов-букв
У меня вместо руки крюк- я пират, я наиграю тебе ту самую, ну... ты знаешь
Насколько люблю и наскольно опасно
Красный октябрь требует настройки клавиш западающего контроля,
Я оставляю вопрос открытым, как крышку рояля, как снятый бекар,
я убегаю туда, где ветер солит другие- песочные- берега,
переплавляю гранитные в пыль на время,
и точечные маршруты жгут карты, и этот лёд с мятой,
и солнечные гальванические батареи
зовут,
Я знаю, что не доплыву, напорюсь на риф.
И этот вот пьяный ритм вдохновляет.
внутри остаешься ты, и я навеки проклят
внутри остаёшься ты, и я навеки жив.
и дверь болтается на последней петле,
уцелевшая чудом. мой мир- разорившийся бар, крушение потерпевшее судно.
Раз семь на нём тебя вздёргивало на рею- не меньше.
Я сам себе суд, сам себе грешник, и я оправдан, и я сожалею.
И мне не хватает ни выправки, ни осанки, не то, что слов-букв
У меня вместо руки крюк- я пират, я наиграю тебе ту самую, ну... ты знаешь
Насколько люблю и наскольно опасно
Красный октябрь требует настройки клавиш западающего контроля,
Я оставляю вопрос открытым, как крышку рояля, как снятый бекар,
я убегаю туда, где ветер солит другие- песочные- берега,
переплавляю гранитные в пыль на время,
и точечные маршруты жгут карты, и этот лёд с мятой,
и солнечные гальванические батареи
зовут,
Я знаю, что не доплыву, напорюсь на риф.
И этот вот пьяный ритм вдохновляет.
внутри остаешься ты, и я навеки проклят
внутри остаёшься ты, и я навеки жив.
